Открыть Индию с Алленом Гинзбергом и Beatles: что стоит записать в свой дневник путешественника?

Индия – мечта беспокойных умов. Собственно, даже не сама Индия, но в целом Восток будоражит и манит непокорностью глобализации, охватившей мир. Прежде всего, мир западный, так называемый Северо-Атлантический культурный регион. Но Индия предлагает свой проект развития культуры, о котором Вы узнаете ниже… ЕЩЕ! тоже решил пуститься в отчаянное путешествие по Востоку. Прежде Китай открылся нам как причудливая, рокайлевидная вселенная, чьи обычаи и традиции выглядят ужасающе и дико. Но, наверное, даже ртутные реки гробницы императора Цинь Шихуанди не смогут сравниться с мирно плавающими трупами Ганга – людей и животных, слившихся в единой гармонии.

Индия – универсум культурного разнообразия. Записные книжки путешественников – далеких и близких

Это не река,
А объяснение реки,
Занявшее место реки…

Дин Янг

Прежде чем перейти непосредственно к Индии, стоит сказать, что Восток предполагает свой собственный проект глобализации. Но что такое глобализация? Я предлагаю обратиться к британскому социологу, философу и автору более 20 разнообразных книг Зигмунду Бауману (1925–2017). Ученого интересовали такие проблемы как глобализация, антиглобализм, а также различение модерна и постмодерна. По мнению исследователя, глобализация несет в себе оба элемента – объединяющие целые миры и одновременно разрывающие их. Когда мы говорим о глобализации, которую можно расшифровать как всемирный процесс экономической, политической, а также культурной и религиозной интеграции и унификации, то обычно вспоминаем, прежде всего, об экономическом аспекте глобализационных процессов в Индии.

Бауман
wikipedia.org

Однако глобализацию всегда сопровождают параллельные процессы так называемой глокализации, то есть сопротивления местной культуры, которая старается избежать унификации. Яркость Индии обусловлена, как кажется лично мне, именно этими стойкими процессами глокализации, благодаря которым мы видим поразительное разнообразие, открывающееся взору путешественника здесь… Но что же видит этот путешественник? Давайте обратимся к дневникам и записям людей, которых навсегда изменила встреча с Индией.

Руки индийской женщины
unsplash.com

Образ №1. Влюбиться в Венеции, умереть в Варанаси

Для каждого твоего шага в землю уже впечатан след…

Роберто Калассо

«Когда что-то завершается (я имею в виду закрытие любимого книжного магазина, например), то существует словно некая тенденция – накапливать вещи, ассоциируемые с завершаемым. Это проще, чем звучит. К примеру, у меня дома ассоциируемых вещей накопилась целая стопка, которой можно подпирать створку окна (или моллюска?) или читать – по вечерам и в ванной (кто же это книги за столом читает, правда?). Книги живых писателей всегда шли не по маслу, но по асфальту или по брусчатке. Впрочем, в этой сопротивляющейся тряске тоже есть свое очарование. А кроме этого, книги иногда покупаются только из-за названия. Например, что же еще можно сделать с названием “Влюбиться в Венеции, умереть в Варанаси”, как только не влюбиться в него?» (N. B.).

Птицы над индийским храмом
unsplash.com

«Влюбиться в Венеции, умереть в Варанаси» – это книга, принадлежащая перу Джеффа Дайера (род. 1958) – американского писателя и публициста. Кстати, это пока что единственный роман Дайера (из четырех существующих вообще), переведенный на русский язык. О чем роман? Как сказать… О жизни. Как она есть. Венеция – гедонистична и празднична, может быть, меланхолична, если это Венеция Иосифа Бродского (1940–1996) – писателя-моста русской и американской культуры, поэта, автора «Набережной неисцелимых» и легендарного стиха «Любовь».

Джефф Дайер
wpengine.com
Обложка книги "Влюбиться в Венеции, умереть в Варанаси"
images.com

Как книга Дайера представляет из себя две отдельных новеллы – о романтичной Венеции и иррациональном Бенаресе (другое название города Варанаси – более старое), так и эти два мира – Запада, воплощенного в образе Венеции, и Востока, уменьшенного до точки Варанаси, являются двумя полюсами культуры, двумя великими нарративами. В романе два английских журналиста среднего возраста (достаточно зрелые, чтобы разочароваться в жизни), ищут любовь и разрешение экзистенциального кризиса в разных городах. Найденное – шокирует и ужасает их, как и всякое ядро культуры. А в Индии это ужасающе откровенное ядро выпячено до максимума своего рельефа.

В самом начале книги Дайер упоминает Гинзберга, выбирая его слова эпиграфом для романа. Мое знакомство с Алленом Гинзбергом (1926–1997) – американским поэтом второй половины ХХ века, основателем битничества и, собственно, ключевым представителем бит-поколения, началось не с этой книги. Однако оно ею продолжилось. Мы еще поговорим, еще вернемся к моему знакомству с Гинзбергом, а пока что – до остановки на контркультуре – попытаемся понять, почему же влюбляться лучше в Венеции, а умирать – в Варанаси. Но, кстати о битничестве, коли уж оно всплыло на страницах этой странной исповеди…

Ремарка №1. The BEAT GENERATION

…Только подумать: пока я играю с неверными образами,
Город, который я воспеваю, стоит
На своем предназначенном месте,
С присущей только ему планировкой,
Населенный, как сон…

Хорхе Луис Борхес о Варанаси

Битники в парке
mentalfloss.com

Битничество, которое также называют порой культурой «разбитого поколения», является названием группы американских авторов, которые писали в разных жанрах прозы и поэзии. Наверное, каждый хоть немного искушенный читатель, пусть и не завсегдатай книжных магазинов, если не читал текстов, то хотя бы слышал имена Джека Керуака, Уильяма Берроуза и уже упоминаемого нами Аллена Гинзберга. О последнем мы еще поговорим, а вот о Джеке Керуаке (1922–1969) следует сказать, что он вошел в историю литературы как один из важнейших представителей бит-поколения.

Дж. Керуак
wikipedia.org

Он скитался по Америке, страдая от отсутствия «дома». Не дома родителей или собственной уютной, купленной в «спальном районе» квартиры, нет. Отсутствие дома – значит отсутствие своего места в жизни, полная потерянность, заброшенность в мир, где тебе никто не рассказал, как жить. В жизни Керуака Индия тоже сыграла свою роль, так как, желая вырваться из стройного, тошнотворного и рутинного уклада жизни, преодолеть социальные стереотипы и социальную стигматизацию, отыскать, в конце концов, смысл жизни, Керуак пришел в своих духовных исканиях к Востоку. Писатель увлекся буддизмом, что отразилось на его романах «В дороге» и «Бродяги Дхармы».

У. Берроуз
johnnytimes.com

Что касается Уильяма Берроуза (1914–1997), то я, прежде всего, вспоминаю что-то из детства: шкаф, который стоял напротив моей кровати в бабушкиной квартире. В моем детстве культура чтения еще не угасла, и скорее читать не заставляли, а запрещали, боясь, что пагубная привычка «читать лежа», испортит глаза. Но мы читали ночью около окна, пытаясь различить под светом звезд сливающиеся в размытое, туманное облако буквы, мы читали книги, чтобы узнать, чем закончится история. Это было начало обсессивно-компульсивного расстройства под названием «дочитать до точки». Однако Берроуз был для меня (поначалу) всего лишь корешком книги, который виделся каждое утро вместе с тем смутным миром – перед глазами, когда только просыпаешься и замечаешь, выделяешь, подчеркиваешь первое, что видишь. Берроуз – великий американский писатель и эссеист – был для меня именем на корешке книги. И ничем более. Но такие неприкаянные писатели, как битники, открываются человеку, становясь больше, чем именем, лишь после полученных от жизни ран. Тогда все становится на свои места. Тогда мы поймем Берроуза и поймем Восток. Тогда мы влюбимся в Венеции, умрем в Варанаси, найдем дорогу к собору в Амьене – так, как хотел Пруст* (очередная неприкаянная, на этот раз французская душа). Итак, Берроуз – тоже одна из ключевых фигур для американской контркультуры 1960-х годов. Он открыл для себя другую сторону Востока – Танжер, переехав однажды в Марокко. Среди наиболее известных работ Берроуза следует вспомнить, конечно, «Голый завтрак», «Города красной ночи», «Пространство мертвых дорог», «Кот внутри», «Мое образование: книга снов» и другие. Может быть, может быть… немного позже я напишу что-то и о Берроузе, но сегодня – об Индии.

Стена дома в Танжере
erasmusu.com

*Марсель Пруст (1871–1922) – французский писатель, последний великий романист в истории европейской литературы, как его порой называли критики. Пруст прославился как автор одного романа-эпопеи – «В поисках утраченного времени». Но, конечно, это далеко не единственное произведение, которое он написал. В моей ремарке об Амьене я скорее делала отсылку к книге «Памяти убитых церквей», в одной из глав которой Пруст советует путникам, как лучше подойти к собору, чтобы узреть это творение готической архитектуры во всем его великолепии.

Образ №2. Индийские Дневники Аллена Гинзберга

Высокие стены, башни, балконы, скалы – вид вдоль изгиба реки, словно вдоль Большого канала в Венеции, или с Джудекки – и вдали погребальный гхат Маникарники…

Аллен Гинзберг

А. Гинзберг
neweuropeanensemble.com

Итак, я обещала вернуться к Аллену Гинзбергу, и вернулась. «Индийские дневники» – это записи, созданные писателем в период с марта 1962-го до мая 1963-го года. Гинзберг называет свои литературные эскизы вполне в духе контркультуры 1960-х годов: «Записные книжки», «Дневник», «Пустые страницы», «Отрывочные записи»… Мне симпатичен Гинзберг, потому что он обходит стороной то, на что чаще всего обращают внимание любители порассуждать о глобализации в Индии. Его не интересует политический, туристический, социальный или же экономический контекст. Здесь мы не встретим «загадочности» или привычной «экзотичности» Индии, описания Тадж-Махала или загруженных поездов Дели, знаменитой индийской бедности, соседствующей с богатством раджей… Нет, у Гинзберга что-то другое, и поэтому его Индия интересна.

Вид на индийский храм
unsplash.com

Здесь мне приходит на ум школа «Анналов» и подход ее сторонников к истории и культуре. Напомню, что школа «Анналов» или «Новая историческая наука», как ее еще называли, родилась во Франции в ХХ веке. Приверженцы нового подхода к истории настаивали на том, чтобы заменить привычную историю-описание историей-проблемой. Поэтому в «Анналах» было принято считать, что, к примеру, не существует как такового средневековья – единой, целостной эпохи. Вместо этого существует масса исторических реконструкций: средневековье Люсьена Февра** или Фернана Броделя***, средневековье Жака Ле Гоффа**** или Арона Гуревича***** и т. д. Так что же мешает нам применить этот метод к Индии, а точнее к тому образу ее, который начал складываться с разворачиванием процесса глобализации, с формированием контркультуры 1960-х годов, с повышением интереса к Востоку и его духовным практикам? Нет единой, целостной Индии. Есть культурные и литературные реконструкции Индии: Индия Аллена Гинзберга, Индия Джека Керуака, Индия Антона Заньковского, Индия Юлиуса Эволы****** и т. д. Конечно, мы будем говорить в этой статье не обо всех этих образах, иначе наш рассказ не закончится никогда, но постараемся хотя бы приоткрыть для нашего читателя одну из страниц Индии – одну из ее ипостасей.

Индийский мужчина на фоне облезлой стены дома
unsplash.com

**Люсьен Февр (1978–1956) – французский исследователь, историк, создавший совместно со своим коллегой Марком Блоком (1886–1944) журнал «Анналы», вокруг которого и выросла впоследствии та самая школа «Анналов», о которой мы говорили выше. Среди основных трудов Февра можно вспомнить, в частности, «Бои за историю», «Судьба Мартина Лютера», а также «Вокруг Гептамерона, любовь священная и мирская». Соответственно, Марк Блок тоже является довольно известным автором, перу которого принадлежат такие работы как «Характерные черты французской агарной истории», «Апология истории, или ремесло историка». Кстати, Блок выступил и реформатором методов исторического анализа.

Летящая птица на фоне леса
unsplash.com

***Фернан Бродель (1902–1985) – французский историк и также представитель школы «Анналов». Исследователь считается революционером в исторической науке, потому что в свое время предложил учитывать экономические и географические факторы при анализе исторических процессов. Бродель уделял внимание микро- и макро-истории, ввел «в моду» такие неординарные направления как «история климата» и т. д. К его наиболее влиятельным трудам принадлежат, пожалуй, «Динамика капитализма» и «Структуры повседневности: возможное и невозможное». Собственно, Фернан Бродель и формирует базис истории повседневности.

Оживленная индийская улица
unsplash.com

****Жак Ле Гофф (1924–2014) – также сторонник и активный участник школы «Анналов», французский историк-медиевист (специалист по истории Средних веков), ставший первым директором Высшей школы социальных наук во Франции (которую возглавлял в период с 1975-го по 1977-й год). Множество работ Ле Гоффа были переведены на русский язык. Например, «Средневековый мир воображаемого», «История тела в Средние века», «С небес на землю» и другие.

Люди на берегу реки в Индии
unsplash.com

*****Арон Яковлевич Гуревич (1924–2006) – советский и российский исследователь, историк направления медиевизма (изучение средневековья), который тесно сотрудничал с французской школой «Анналов». В частности, он интересовался современной историографией, теорией культуры и методологии истории, а также культурной антропологией. Я бы посоветовала заинтересовавшемуся этой темой читателю обратиться к таким трудам ученого – «Категории средневековой культуры» и «Словарь средневековой культуры».

Спящий на земле человек (Индия)
unsplash.com

******Юлиус Эвола (1898–1974) – итальянский философ, интересовавшийся эзотерикой и мистическими учениями Востока, культуролог и политический деятель. Эвола – одна из ключевых фигур интегрального традиционализма, а некоторые исследователи также считают его идейным вдохновителем неофашизма. Любопытно, что традиционализм тесно связан с тяготением его представителей к Индии. Например, упомянутый нами Эвола был знаком с различными оккультными и эзотерическими текстами, увлекался магией и алхимией, восточными практиками тантры, йоги. Также философа крайне сильно интересовал буддизм направления Ваджраяны («Алмазной колесницы»). Наиболее интересными могут показаться такие работы Эволы: автобиографический труд «Путь киновари», «Герметическая традиция», «Метафизика пола», «Оседлать тигра» и т. д.

Вид на Тадж-Махал
unsplash.com

В 1962 году корабль привез писателя в Мумбай (Бомбей – город, который мы точно знаем по ярким фильмам индийского Болливуда). Для Гинзберга путешествие по Индии – это период духовного возмужания, это новая Одиссея, которую западный человек проходит теперь, скитаясь не в поисках Итаки, а в поисках себя. Что же писал Гинзберг в своих «Дневниках»? Пожалуй, стоит привести несколько выдержек этих «заметок на полях», чтобы каждый мог сложить собственное мнение о культурно-литературной реконструкции Индии Гинзберга. Итак…

7 НОЯБРЯ 1961 ГОДА

«Снилось, будто после целой недели скорби и дурного расположения духа схожу с Корабля на Берег и шествую по широченному проспекту вдоль Моря, это Улица Цыплят Лакхнау в ИНДИИ – мне впервые приснилась Индия – грандиозный, красно-коричневый, ночной проспект на берегу, и я иду в полном одиночестве несколько миль, ночью, по торговой улице, где продают буйволиное мясо, пока не прохожу сквозь сказочного вида ворота в квартал Рэшбихари-Рич с современными Многоквартирными Домами на Берегу – красивая парадная улица на богатой набережной, вроде Чикаго, только куда шире…».

Лавка торговца в Калькутте
unsplash.com

19 МАРТА 1962 ГОДА

«Визит в О Притон в Дели – Типичная узкая улочка, где стоит разломанный старый Паланкин, устроенный из уличного чарпоя (плетеного ложа на грубой деревянной раме), над ним парусиновый навес, у которого одно полотнище приподнято, и там седоватый, худой мужчина обслуживает двух огромных Евнухов-трансвеститов в красных лохмотьях с вуалями <…> “Млеко Рая” у Кольриджа суть описание микроскопического внутреннего мыслящего организма в гипнагогической позе – долгое, сладостное удовлетворение никак не похоже на то ощущение, когда съешь О или вколешь Г или М – здесь же гарантированное постоянство игры воображения и отдохновения – а рождается это на обыкновенной грязной улочке, в узком проходе между рядами домов в мусульманском квартале Дели, где дети ходят в одежде на вырост, волочащейся за ними по мостовой…».

Два индийских мужчины прогуливаются по улице
unsplash.com

21 МАРТА 1962 – НЕСКОЛЬКО СКОРОТЕЧНЫХ КАРТИН ПОД ВОЗДЕЙСТВИЕМ МОРФИНА

«…Старый продавец газет истерически размахивал листками, прямо перед носом идущих по тротуару, он продавал газеты с блеском, словно вел поединок, “Вон тот против меня! Неужели он победит?!” И Вы не можете не купить газету именно у этого! Для него ведь это вопрос жизни или Смерти! Новости, которые он продает, имеют к нему самое прямое отношение, и он прекрасный продавец газет, у него личный стимул, он взывает к толпам на тротуаре – встать в этой борьбе на его сторону, то есть купить у него газеты и прочитать про все это. Уличный оратор-троцкист на углу, в клетчатом кепи и клетчатом же плаще, изогнулся назад, тыча пальцами в воздух в подтверждение высказанного, и вдруг обернулся, уставившись прямо на нас, хотя мы в густой толпе – у него лицо одержимого, темные, пронзительные, сверхъестественно умные глаза – он страстно взывает к людям, с невероятным накалом, в бешеном темпе <…> Этот прожженный профессионал из Гайд-парка или же от станции сабвея “14-я улица и Площадь Юнион” в Нью-Йорке – что он тут делает, порожденный, подобно единорогу, опиумными грезами в Джайпуре, на станционной клумбе, разбитой старанием Индийских Железных Дорог?».

Лотос
unsplash.com

Конечно, можно продолжать, однако ясно одно: Индия стала Меккой контркультуры 1960-х годов, ведь кто такой, собственно, битник? Это «изношенный», «помятый жизнью», «усталый» человек, который не может удовлетвориться старыми рамками. Правда, эта формула битничества принадлежит Джеку Керуаку, однако «психоделические путешествия» в Индию никто не отменял – и по сей день Индия остается мечтой, идеалом, куда, якобы, еще не ступила нога всесильного капитализма.

Ремарка №2. ALLEN GINSBERG’S POETIC EXPERIMENTS

«Три рыбы с единой головой» – символ буддизма, это выгравированный на гигантском камне отпечаток следа ноги Будды, который я обнаружил под Деревом Бо в Бодхгайе… мифологическом священном месте, где Будда обрел просветление…

Из примечания Аллена Гинзберга к его книге «Сборник стихотворений» 1947–1980 годов

Индийская улица днем
unsplash.com

Гинзберг – заядлый путешественник. Кроме Индии, писатель успел побывать также в Греции, в Африке (посетив Джибути и Кению), Израиле, Перу, Чили, Мексике, а также Марокко… Кстати, Гинзберг неоднократно упоминает об Индии, об ее влиянии, ее вечном флере – как о той ауре, преследовавшей некогда французских декадентов, – напоминает о сплине Парижа или серой меланхолии Санкт-Петербурга, противопоставляя этим образам яркость и абсурдность, логическую неповторимость и экстатичность Индии. И упоминает он об этом не только в дневниках, но также в стихах. Например, вот прекрасный фрагмент из стихотворения Гинзберга «Смерть и слава» (в переводе Михаила Гунина):

«Скопление удивленных и гордых на почетном месте церемонии. Потом поэты и музыканты – гранджевые группы парней из колледжа – звезды старой эпохи “Битлз”, честные трудяги-гитаристы, голубые дирижеры классики, неизвестные композиторы высокого Джаза, фанки-трубачи, черные гении изогнутого баса и валторны,скрипачи-фольклористы и домры-тамбурины-гармоники-мандолины-арфы-свистульки и казу… Затем, художники-Итальянцы-романтики-реалисты-обученные мистике в Индии в 60-е, Поздние любимцы… Этрусские художники-поэты, Классики-художники, Массачусетс-сюрреалисты, нахалы с европейскими женами, скудные альбомы, гипс, масло, акварель, мастера из американских провинций… Потом, школьные учителя, одинокие ирландцы-библиотекари, утонченные библиофилы, нет движению за свободу секса… армии, дамы обоих полов…» (1977).

Ноги индийской женщины
unsplash.com

Ну а для жаждущих оригинала я приведу, пожалуй, и английский текст:

«This the crowd most surprised proud at ceremonial place of honor… Then poets & musicians – college boys’ grunge bands – age-old rock star Beatles, faithful guitar accompanists, gay classical conductors, unknown high Jazz music composers, funky trumpeters, bowed bass & french horn black geniuses, folksinger fiddlers with dobro tamborine harmonica mandolin autoharp pennywhistles & kazoos Next, artist Italian romantic realists schooled in mystic 60’s India, Late fauve Tuscan painter-poets, Classicdraftsman Massachusets surreal jackanapes with continental wives, poverty sketchbook gesso oil watercolor masters from American provinces Then highschool teachers, lonely Irish librarians, delicate bibliophiles, sex liberation troops nay armies, ladies of either sex…» (1977).

Образ №3. Восток и Beatles

“Аллилуйя” – это радостное восклицание у христиан, в отличие от него мантра Харе Кришна имеет еще и скрытый смысл. Она – нечто больше, чем просто прославление Бога; это обращение к Богу с просьбой стать его Его слугой. Мантра построена особым образом, а ее звук обладает мистической духовной силой и этим она намного ближе к Богу, чем те слова, которыми христиане сейчас описывают его…

Джордж Харрисон (объяснение смысла песни «My Sweet Lord»)

Ландшафт Индии: море, горы
unsplash.com

Продолжая тему духовного поиска и «психоделических путешествий» в Индию, нельзя не вспомнить о Beatles – культовой английской рок-группе, которая отправилась в Индию в феврале 1968-го. Что же, впереди нас ждет еще «май 68-го», но это уже его начало… Разумеется, больше всего из Beatles восточными духовными практиками был увлечен Джордж Харрисон (1943–2001), который оказался центральной фигурой в процессе привнесения на Запад моды на индийскую культуру, индуизм (в отличие от увлеченного буддизмом Гинзбурга), а также Движение Харе Кришна. В 1960-м году Харрисон даже принимает индуизм, а тяга к индийской культуре с этих пор отобразится и в творчестве Beatles в целом.

Битлз
studio931.mx

Итак, вдохновленные Харрисоном Beatles в 1968-м году оказываются в городе Ришикеш (север Индии), мировой столице йоги, чтобы освоить тонкости так называемой техники трансцендентальной медитации. Все это происходит в ашраме (обители индийских мудрецов и отшельников) Махариши Махеш Йоги (1917–2008). Впрочем, хоть поездка и имела положительный результат (реабилитация индийской культуры на Западе, манифестация отказа от наркотиков и т. д.), все же она продлилась недолго. Барабанщик группы Ринго Старр (род. 1940) уезжает спустя десять дней после прибытия, а Пол Маккартни (род. 1942) – через месяц. Во многом это было связано с усложнившимся финансовым положением группы в то время. Что касается Джона Леннона (1940–1980), то он остался с Харрисоном, пробыв в Ришикеше еще около шести недель. Но вскоре разразился скандал, связанный отнюдь не с группой, а с Махариши, который, якобы, позволял себе аморальное поведение в отношении прибывших в ашрам учениц. Однако это не касается темы этой статьи, так как моя цель – показать место Индии как нового Авалона или новой NeverLend в эпохе, которая началась после поворота Запада к контркультуре.

Битлз в Индии
thebeatlesinindia.com

В принципе, история о пребывании Beatles в Индии – популярная тема в виртуальном пространстве. Однако мне удалось заметить недавно, изучая музыкальную культуру 1980-х годов, что мотивы Движения Харе Кришна пустили довольно глубокие корни на Западе. Например, у певицы Desireless******* есть песня под названием «Hari om Ramakrishna». О чем это говорит, как Вы думаете?

Desireless
otoriyosekomachi.info

*******Desireless – псевдоним французской (а иногда – франглийской) певицы направления диско и поп Клоди Фритш-Мантро (род. 1952). Кстати, по ее собственному признанию этот псевдоним, который можно перевести как «Лишенная желаний» («Не имеющая желаний»), был навеян ей именно индийской культурой. После путешествия в Индию, певица всерьез увлеклась философией принятия и внутреннего спокойствия, характерной все же больше для буддизма, чем для индуизма, но это уже не так важно в данном контексте…

Образ №4. Современники по Агамбену как первооткрыватели Индии

Что есть здесь, есть и там, а что есть там, то есть и здесь…

Катха-упанишада

Новые имена, их множество и скорость появления рождают предубеждение: разве могут новые имена создать что-то по-настоящему стоящее новое, что-то по-настоящему достойное? Мне кажется, что существует словно две категории людей: одни не желают уделять время новым именам, другие – уделяют слишком много времени, теряя из виду особенное. «Современное – несвоевременно», – писал мой любимый философ, итальянский маэстро Джорджо Агамбен (род. 1942). Агамбену, к слову сказать, принадлежит потрясающая работа «Что такое современность?», в которой он на странице 51 и излагает собственное понимание современности, а именно: «Воспринимать во тьме настоящего свет, что пытается нас достичь, но не может этого сделать, значит быть современным».

Дж. Агамбен
akephale.com

Итак, один из этих несвоевременных современников, философ, литератор и путешественник Антон Заньковский (род. 1988) врывается своими произведениями в отнюдь не размеренную жизнь, оставляя после вихря слов лишь недоумение. Настоящее восточное недоумение. Но ничто и никогда уже не будет прежним, ведь это новый мир, особая всепронзающая мифология. Потому назовем Антона Заньковского, этого несвоевременного современника, мифологом и магом. В 2017 году он совершил странное – как его собственная жизнь – путешествие по Индии, продолжив традицию, заложенную представителями контркультуры, бунтующими и неспокойными душами, которые искали в Индии альтернативу Западу, искали альтернативу гниющим балкам Венеции в запахе горелых трупов Варанаси.

А. Заньковский

Для Антона Заньковского – пока еще непризнанного, но скандального мастера, – путешествие по Индии стало откровением. Например, он пишет, что: «Существует высшая ответственность: жизнь не должна быть чем-то обыкновенным. Любой ценой выходить за рамки: организовать сбор мидий с яблонь, охотиться на змей во фраке или заблудиться в Раджастхане. Но лучше создать собственную систему облаков, которая позволит предсказывать химию будущего дня, его гормональный состав. А еще в Зимнем дворце есть особые окна, сквозь них просматривается башня Татлина» (26.03.2019). Нетрудно догадаться, да и заметить по упоминаниям самого автора, что Заньковский вдохновлялся «Индийскими дневниками» Гинзберга, читая их во время своего путешествия.

Антон Заньковский

Для литератора, будь-то Аллен Гинзберг или Антон Заньковский, важно понять одно: любое путешествие – внутреннее или внешнее – оставляет после себя след в виде некоего творения. Творчество – не что иное, как продукт метаболизма. И вот, в 2018 году в журнале «Прочтение» выходят «Семь индийских стихотворений в прозе» Антона Заньковского. Мне кажется, что со всеми стихами полностью читатель может ознакомиться и сам, ну а я лишь приведу несколько примеров, в которых, как мне кажется, дух Индии воплотился наиболее чувственно (какой-то, конечно, немного оксюморон, но все же).

Заньковский А. В.

ПРИМАНКИ ЧАНДНИ ЧОУК

Маргао

«Что выбирают все эти люди, что ищут среди развалов невообразимого? Рухлядь и частицы бывшего, неоднородные предметы, еда, куски поверхностей, ткани, наркотики всех сортов, чаши, боги, оружие, весь мир вообще, сущее в модусе мешанины кишащей. Рикши ждут нового собирателя, чтобы высадить его не по требованию, а черт-те где. Самый тощий рикша отвезет тебя к подходящим ингредиентам. Не зря среди улицы расположились брадобреи, ведь одним требуется свежая щетина для ловли, а другим надо срочно сделать лицо гладким. На щетину хорошо ловится в реке Джамна, поэтому всюду продаются шарики сваленной щечной шерсти, к ним добавляют немного сладости гулаб джамун, пару игл, использованных наркоманами, подсевшими на аптечное трио: бупренорфин, диазепам, авил, – тоже смычка, приманка смерти, чрезвычайно распространенная в районе Джахангерпери; завязывают шарик-иглы-гулаб нитью из лунги кастрата – приманка готова. Эта искусственная мушка называется Vidanga Kapila Vati, на нее много всего ловится, если знать рыбные места. Однажды я видел, как садху забросил эту наживку в болотистую речушку Сал неподалеку от Маджорды. Спустя минуту он вытянул из реки стрекочущий сгусток зеленого света».

Рынок в Индии
unsplash.com

РАДЖАСТХАН

Удайпур

«Деревья здесь бросают листья круглый год, поэтому говорить об осени бессмысленно. У каждой улицы есть собственный храм и своя молитва. Чтобы попасть в кафе, надо подняться на крышу – оттуда лучше видно, что ты в стране озерных богов, но путь к ним лежит через тайные хавели. Возьми рикшу за шестьдесят рупий, езжай на колокольный звон, зайди в храм черного бога. Ты увидишь, что в колокола бьет электрическая машина. Брахман купил ее на местном рынке. Все будут принимать тебя за шотландца, но ты не будь скотом, говори “Намасте!” даже продавцам чараса и граммофонов. Рикша, жующий слова вместе с кровавой кашей бетеля, предложит джойнт. Когда поймешь, зачем здесь торгуют скафандрами, тотчас отправляйся в Бомбей».

Лавка на рынке в Индии
unsplash.com

Итак, что хочется сказать в конце? Для каждой страны или путешествия имеется своя книга. Хотя мне не пришлось побывать в Индии, и, наверное, можно спросить, какое же право я имею рассуждать об этих вопросах, все же я могу сказать, что культуролог – это, действительно, человек, путешествующий в себе, это универсальный знаток-дилетант во всем. Но если сегодня Вы поселились в Венеции, то влюбляйтесь в нее с Бродским, а если оказались в Варанаси, то вдыхайте запах горелого тела и наслаждайтесь красотой могущественной архитектуры вместе с Гинзбергом или Заньковским. Ну а для тех, кого интересуют более насущные вопросы, я могу посоветовать углубиться в не менее оригинальную и пряную, чем сама восточная культура, индийскую кухню. В конце концов, что такое жизнь, как не собирательство образов и вкусов?

Открыть Индию с Алленом Гинзбергом и Beatles: что стоит записать в свой дневник путешественника? обновлено: 9 октября, 2019 автором: Иван Смирнов
Реклама
Не пропустите самое важное в "Google Новостях" от E-W-E.ONE