Монструозный город: природа, урбанистика, диггерство и «дети подземелья»

Чашка кофе, спешка, машины и новые здания, дерзко смотрящие ввысь… Таким мы видим город по утрам. Вечером круговорот городской жизни освещается светодиодами и излучениями громыхающей музыки. Но самое глубокое, с чем мы сталкиваемся каждый день, – это подземные переходы и, может быть, метро. Но авторы ЕЩЕ! – люди любознательные, исследователи-наблюдатели, поэтому однажды они задались вопросом: а что такое настоящий город? Непричесанный, проснувшийся утром или загулявшийся поздно, город, с его неприкрытой, гудящей, скрытой где-то под асфальтом и жаром дорог физиологией?

Неприкрытая физиология большого города и те, кто его исследует. Субкультура диггерства

Тело человека изучает медик, биолог или, в крайнем случае, патологоанатом. Но в любом случае, мы имеем дело с разными вехами анатомии. Однако кто исследует тело города? Пожалуй, наиболее широкое название для науки, занимающейся «копанием» (а иногда и в буквальном смысле) в городской физиологии – это урбанистика. Но что такое урбанистика и, как говорится, с чем ее едят? Давайте коротко разберемся в этом вопросе, прежде чем перейти к следующей позиции нашего плана – диггерству.

Урбанистика – комплекс подходов к изучению города

На самом деле, до сих пор не сформировалось единого мнения о том, что такое урбанистика. Хотя это и не удивительно, ведь человечество вообще редко бывает едино в каком-либо вопросе. Итак, в последние 10 лет слово «урбанистика» прочно закрепляется в отечественном социокультурном пространстве. Первое значение этого понятия – комплекс подходов к планированию, оформлению, а также изучению городов. Причем здесь принято задействовать весь арсенал наработок социальных наук, междисциплинарности и, наконец, всего того, что могут предложить аналогичные западные практики в целом. Под урбанистикой понимается также городской образ жизни, дизайн города, так называемые «городские студии» (urban studies)*, различные формы городского активизма (например, протесты и митинги против массовой и хаотичной застройки города), «новый урбанизм» (набор подходов к организации города, как говорится, по-новому), а также, конечно, городское планирование. Если Вы вдруг заинтересовались всеми этими вещами, то неплохой старт для углубления своих знаний в этой сфере – портал «Постнаука», который насчитывает множество статей и видео на тему урбанистики в разнообразных ее проявлениях. Ну а мы перейдем к тому маленькому ее аспекту, который позволит нам препарировать город, посмотреть, как выглядит этот красивый гигант изнутри…

* «Городские студии» (urban studies) представляют собой сферу междисциплинарных исследований, которые избрали своим объектом город. Урбанистику еще не рассматривают как отдельную науку, потому что она пока что не наработала собственный научный аппарат. Урбанистика опирается на методы других наук: географии, истории, экономики, культурологии и социологии, антропологии (безусловно, потому что город умирает, если его покидает человек, а антропология – это наука о человеке вообще), политологии и т. д. Иногда урбанистику сравнивают с гендерными студиями, популярность и актуальность которых сегодня так же сложно оспорить.

Образ №1. Преображение города

Впрочем, этот квартал, на вид скорее старый, чем старинный, уже тогда стремился к преображению. Кто хотел его видеть, тому надо было спешить. Ежедневно из общей картины исчезала какая-нибудь подробность. В настоящее время, как и все последние двадцать лет, вокзал Орлеанской железной дороги, расположенный рядом с этим старым предместьем, непрерывно его видоизменяет. Всюду, где на окраине столицы появляется железнодорожная станция, умирает предместье и рождается город. Кажется, что вокруг этих крупных центров движения от грохота мощных машин, от дыхания чудовищных коней цивилизации, пожирающих уголь и изрыгающих пламя, земля, полная новых ростков, дрожит и разверзается, готовая поглотить древние жилища человека и породить новые. Старые дома рушатся, новые дома воздвигаются <…> Есть явления, на первый взгляд неправдоподобные, и тем не менее они вполне соответствуют действительности: как верно и то, что в крупных городах солнце вызывает к жизни дома, обращенные фасадом на юг, так же несомненно и то, что непрерывное движение экипажей расширяет улицы. Признаки новой жизни очевидны…

Виктор Мари Гюго*. Отверженные. Книга Четвертая. Глава Первая («Хозяин Горбо»)

* Виктор Мари Гюго (1802–1885) – французский литератор, идейный вдохновитель романтизма, активно писавший в этом направлении. В 1841 году Гюго избрали членом Французской академии – своеобразного пантеона творческих людей, мира высокой и задающей тон литературы. Среди наиболее известных произведений Гюго можно сделать акцент на следующих: романы «Собор Парижской Богоматери», «Отверженные», «Труженики моря», «Человек, который смеется»; пьесы «Кромвель», «Эрнани», «Король забавляется», «Марион Делорм»; эссе и статьи «Во время изгнания», «Мои сыновья», «Послесловие к моей жизни»; сборники стихотворений «Океан», «Осенние листья», «Внутренние голоса», «Созерцания», «Песни улиц и лесов», «Мрачные годы».

В 1845 году Виссарион Белинский* написал любопытную работу под названием «Физиология Петербурга». Конечно, утонченный критик далек от приближенного к натурализму слога Виктора Гюго, однако Белинский четко говорит о цели этого произведения – проанализировать город с точки зрения его внутренней жизни, «внутреннего назначения». И это самое важное в контексте нашей попытки представить урбанистику как комплекс подходов, исследующих физиологию больших городов. Ради интереса, вот несколько литературных зарисовок, сделанных Белинским о нынешней Северной столице России:

• «…ни в каком городе в мире нет столько молодых, пожилых и даже старых бездомных людей, как в Петербурге, и нигде оседлые и семейные так не похожи на бездомных, как в Петербурге…»;
• «Петербургский житель вечно болен лихорадкою деятельности: часто он в сущности делает ничего, в отличие от москвича, который ничего не делает…»;
• «Лицо петербуржца всегда озабочено и пасмурно; петербуржец всегда вежлив, часто даже любезен, но как-то холодно и осторожно; если разговорится, то о предметах самых обыкновенных…».

В этих же зарисовках Белинский упоминает и другого русского писателя, который тоже интересуется улицами, «углами» и образом жизни города – предметом того, что сегодня мы зовем урбанистикой. Это Николай Некрасов*. Нас интересуют, в частности, его «Петербургские углы». По мнению Белинского, этот текст – пример наблюдательности и необыкновенного мастерства литературного изложения. Он пишет, что «это живая картина особого мира жизни, который не всем известен, но тем не менее существует, – картина, проникнутая мыслию». Некрасов описывает действительность такой, какой она есть: зачастую некрасивой, неприятной, облепленной мухами и – вперемешку – глазами разочарованных людей. Такая вот физиология… В ХХ веке в философии и литературе прижилась тенденция сравнивать человека и город, человека и производимые ним вещи. Этим мы и займемся. Что такое город ХХI-го века?

Если мы сделаем некий условный разрез на поверхности красивого, лощеного города, к примеру, столицы, то окажется, что внутри – отнюдь не почва. Трубы, дренажные системы, провода разных размеров и назначений – далеко не полный список того, что мы увидим первым в этом надрезе.

Ремарка №1. Дренажные системы города

Подземные реки, бункеры, ведущие в никуда лестницы в шахтах метро… Все это, безусловно, очаровывает. Но оказывается, что и такие тривиальные вещи, как дренажные системы, тоже могут не на шутку впечатлить. Для начала проясним тонкости терминологии. Что такое дренаж?

Дренаж (от франц. осушение) – широкое по функциональному применению понятие. В строительстве «дренаж» означает методы сбора и отвода грунтовых вод – от определенной территории или же здания. Для этого применяется система дренажных труб, скважин, каналов, подземных галерей и т. д. Любопытно, что дренаж характеризует удаление жидкостей и отходов не только в строительстве, технике, авиации и даже в ботанике, но также в медицине. Это еще раз доказывает, как сильно люди уподобляют свои города себе. Что такое дренаж в медицине? Дренаж или дренирование – это процесс удаления жидкости или гноя с помощью специальных хирургических приспособлений. Говоря простым языком, это осушение ран.

Наша первая остановка – это так называемая ливневая канализация. Ее считают основой дренажа в большом городе. Эта система применяется, чтобы не дать талым или дождевым водам затопить улицы. Причем, сосуды, артерии этих дренажных приспособлений находятся не только под землей. Они видны и невооруженному урбанистическим скальпелем глазу. Тут вспоминается Маяковский* и его «…а вы ноктюрн сыграть смогли бы на флейте водосточных труб?». Ритм водостока получился бы такой:

вода → желобки на крыше → дождеприемники → коллектор

Здесь какой-то почти мифический акцент берут на себя дождеприемники, созвучные нашим радиоприемникам… Это любопытные устройства, по форме напоминающие кубы. Располагаются они под трубами ливневой канализации. Также дождеприемник имеет «корзинку», где скапливаются мусор и более крупные, чем жидкость, отходы (в основном, песок или мелкий мусор с крыш).

Кстати, нравятся ли Вам эти красивые, мягкие лужайки ярко-зеленого, «здорового» цвета? Лужайки для пикников и праздников. Лужайки для капиталистического самообмана. Они такие красивые и мягкие именно потому, что трубы ливневой канализации, проложенные под ними, не позволяют этим газонам превращаться в болото после дождей. Кстати, именно поэтому нельзя ходить по газонам: шаги уплотняют почву, и она впитывает влагу очень плохо. Приходится тратить дополнительные средства на оснащение газонов ливневой канализацией и водоотводами. Однако умники-урбанисты придумали неплохую лазейку – экопарковки и газонные решетки. Эти решетки защищают корневую систему растительности и предотвращают уплотнение почвы, поэтому таким газонам не страшны даже поставленные на них автомобили.

Вторую остановку хотелось бы сделать на городской канализации. Мы привыкли воспринимать канализацию как нечто грязное… И, возможно, так оно и есть. Однако «канализация» – это испещрение каналами, пронизывание внутренностей города полостями. Не зря тот же Гюго – уже знакомый нам писатель – сравнивал канализацию города с желудком человека. С другой стороны, древние римляне называли канализацию клоакой…

Что ж, попадающие в канализацию отходы начинают свой длинный путь либо в решетках водостоков (если вдруг дело происходит на улице), либо же в так называемых «фановых трубах» (если речь идет о жилых или рабочих помещениях). Несколько зданий, расположенных рядом, обычно объединены локальным водосбором, а эти водосборы – районами канализования, которые, в свою очередь, словно сливаются в бассейны канализования. Напоминает речную систему, правда? Но мы к ней еще вернемся, к речной системе… Обязательно вернемся. Трубы. Трубы – это отдельный разговор. Сначала это маленькая «фановая труба», диаметром всего в несколько сантиметров. Но в конце такие трубы порой достигают в диаметре почти пяти метров. Они ведут к станциям аэрации… Кстати, вода в трубах движется сама, естественно, порождая своеобразную (о̀бразную!) музыку города. Иногда отходы попадают еще на одну конечную – на этот раз последнюю – станцию. Речь идет об очистке (основное очистное приспособление называется отстойником). Но очистные сооружения есть далеко не в каждом городе. Давайте изобразим эту ритмику с помощью нехитрой схемы:

отходы → решетка водостока («фановая труба») → локальный водосбор → районы канализования → бассейны канализования → станции аэрации
→ очистные станции

Какова совокупная длина городских труб в неком городе N? Больше 2 тысяч километров… Кишечник большого города в развернутом состоянии мог бы заполнить расстояние от Риги до Берлина.

Другой вопрос – тоже уже превратившийся в миф – куда же течет канализационная вода? В реку? Поэтому городские пляжи – не лучшее место для купания? Есть и другая версия: жидкие отходы отводятся по специальным трубам глубоко под землю, а там сливаются с почвой, впитываются ею, как губкой. Но почва под большими городами просто не способна «всосать» в себя такое количество влаги. Об общегородской канализации мы уже сказали, однако нам стоит еще подчеркнуть, что заводы снабжены собственной, индивидуальной канализационной системой, и уж она точно должна иметь, в том числе, и систему очистки. Что касается вод общегородской канализации, то, да, они попадают в реку – все крупные города издревле строились на реках. Но перед этим сточные воды тоже проходят свою систему очистки, которая там точно есть.

Город – это зеркало, в которое мы смотримся каждый день, мы привыкаем к своему отражению и ревниво любим его, постепенно привыкая к собственным изъянам…

Алексей Журавлев

Оригинальная точка зрения на физиологию города принадлежит Алексею Журавлеву – автору интернет-издания, которое, собственно, так и называется – «Точка зрения». Он красноречиво излагает свою позицию в необычайно метафорических тезисах:

• «Город – это наш диагноз, который с годами обретает букет новых болячек, а мы, как незадачливые пациенты, все еще видим себя юными, застенчиво скрывая сутулость или полноту в складках свободных одежд».
• «Город – это завет, где крупицы истинных ценностей мы топим в пестрой мишуре апокрифов».
• «Город – это приговор, выносимый суровым прокурором на суд присяжных, всю полноту ответственности за каждый жест, каждый шаг, возлагающий на нас, требуя пожизненного наказания. Присяжные, тоже мы, честно и слепо выносим себе оправданье».
• «Город – это судьба, и общее Завтра зависит от каждого Сегодня».

Журналист анализирует Тверь. Однако нас интересует скорее любопытная таблица, которую Журавлев приводит дальше. Но мы преобразим схему физиологии города Журавлева, так как, по нашему мнению, методы лечения – это уже сфера медицины, а мы находимся больше в плоскости биологии. Мы констатируем факты, анализируем, но не стараемся «лечить». Впрочем, «диагнозы», которые автор ставит городу, вполне заслуживают внимания.

Что касается Киева, то длина киевских ливнестоковых коллекторов составляет 775,6 километров, а общая длина канализационной сети столицы равна 2500 километрам. Дренажные системы разрушают породы и природные формы, однако этот процесс сопровождается и обратными действиями со стороны природы – формируются вторичные карстовые формы. Например, мало кто знает, что под Киевом (прямо под землей) существуют такие места, как «Пещера красных сталактитов», «Сказочный грот» или «Алтарь». Причем, если в природе сталактиты растут десятки и сотни лет, то эти городские, урбанистические сталактиты-мутанты вырастают всего за 2–3 года.

* Виссарион Григорьевич Белинский (1811–1848) – ведущая фигура русской литературной критики. Считается, что именно Белинскому принадлежит обоснование теории реализма в русской литературе. Среди ключевых работ Белинского стоит вспомнить, например, «Ничто о ничём», «Статьи о народной поэзии», «Взгляды на русскую литературу» 1846-го и 1847-го годов и т. д.

* Николай Алексеевич Некрасов (1821–1877) – русский литератор, лирик, прозаик и публицист, по праву считающийся классиком русской литературы. Как и Белинский, работал в журнале «Отечественные записки». Библиография Некрасова поражает своими размерами. Это поэмы «Кабинет восковых фигур», «Кому на Руси жить хорошо», «Тишина» и другие; романы «Мертвое озеро» и «Три страны света»; пьесы «Актер», «Медвежья охота», «Осеняя скука» и т. д.; а также сказка «Баба-Яга, Костяная нога».

* Владимир Владимирович Маяковский (1893–1930) – русский поэт, новатор, футурист, человек неординарных и разносторонних талантов, проявивший себя в качестве киносценариста, драматурга, кинорежиссера, актера кино, художника, а также редактора журналов «ЛЕФ» и «Новый ЛЕФ» (ЛЕФ = Левый фронт). Автору этой статьи особенно нравятся стихи Маяковского «Лиличка! Вместо письма», «Флейта-позвоночник», а также что-то вроде «Я сразу смазал карту будня, проливши краску из стакана…».

Субкультура диггерства: новые «дети подземелья»

А в бурные осенние ночи, когда гиганты-тополи качались и гудели от налетавшего из-за прудов ветра, ужас разливался от старого замка, и царил над всем городом. В западной стороне… среди истлевших крестов и провалившихся могил, стояла давно заброшенная часовня. У нее кое-где провалилась крыша, стены осыпались, и вместо гулкого… медного колокола совы заводили в ней по ночам свои зловещие песни. Было время, когда старый замок служил даровым убежищем всякому бедняку без малейших ограничений. Все, что не находило себе места в городе, потерявшее по той или другой причине возможность платить хотя бы и жалкие гроши за кров и угол на ночь и в непогоду, – все это тянулось на остров и там, среди развалин, преклоняло свои победные головушки, платя за гостеприимство лишь риском быть погребенными под грудами старого мусора. «Живет в замке» – эта фраза стала выражением крайней степени нищеты…

Владимир Короленко. Дети подземелья

Когда писатель Владимир Короленко* пребывал в якутской ссылке (1881–1884), он написал рассказ под названием «В дурном обществе». В 1886 году журнал «Родник» опубликовал краткую версию рассказа, озаглавленную «Детьми подземелья». Здесь Короленко выступил «урбанистом» старого толка, совместив впечатления от образов жизни города, высших слоев общества и тех прослоек, которые Гюго окрестил «отверженными». Новые «дети подземелья», диггеры – вовсе не отверженные. Напротив, часто это элита – интеллектуальная или же «золотая молодежь», которые по причине исследовательского любопытства или праздности ищут новых знаний и впечатлений в недрах города, а не на его блестящей и гладкой поверхности.

Диггерство стало настолько популярным, что его уже называют субкультурой. Кто такие диггеры? Обратимся к энциклопедиям. Вот наше резюме информации из Электронной энциклопедии «Социология молодежи» (под. ред. проф. В. А. Лукова):

Итак, диггерами (он англ. копать) называют исследователей подземных коммуникаций в крупных городах. Сообщество диггеров – это молодежная урбанистическая субкультура. Основные свойства диггерства как хобби: пристрастие к опасностям пребывания в разного рода подземельях, штольнях, подземных ходах и канализационных галереях, закрытость диггерского сообщества, а также стремление уйти от обыденности. Часто ученые, изучающие диггерство, проводят параллели со спелеологами (исследователями пещер) – кстати, рекомендуем Вам наш материал о пещерах и подземельях – герильей (городскими партизанами; однако диггеры не имеют политических мотивов своей деятельности) и военной разведкой (впрочем, иногда диггеры носят форму, похожую на военную, в качестве идентификационного, отличительного знака своего сообщества). Встречаются как диггеры-одиночки, такие себе одинокие волки в суете современного города, так и группы, которые сотрудничают с исполнительной властью, СМИ, имеют свои сайты и знаки отличия, участвуют в мероприятиях, посвященных разным актуальным вопросам, например, экологии (но это встречается куда реже). В последнее время диггерство развивается столь интенсивно, что диггеров привлекают к археологическим раскопкам, поискам артефактов, антизастроечным митингам и т. д.

Город похож на серую опухоль, когтями многоэтажек скребущую небо, а щупальцами коллекторов и подземных коммуникаций врастающую в сырую плоть земли. У города есть своя история, свой фольклор, свои тайны. И всегда будут люди, очарованные мрачной романтикой бетонных ульев, лабиринтов улиц и депрессивных окраин. У каждого городского уровня есть свои поклонники и исследователи…

Илья Заманов (абитуриент Института журналистики Белорусского государственного университета)

PS Заманов, кстати, называет диггерство разновидностью индустриального туризма. Диггер, безусловно, отличается от спелеолога, потому что диггера интересуют искусственно созданные сооружения, последствия работы культуры, а не природы. Спелеологи же занимаются природными формами. Кроме того, Илья говорит о такой важной черте диггерства, как полулегальность: это объясняет, почему диггеры часто закрывают лицо повязками (специальными косынками – частью формы диггера) или отказываются фотографироваться, разглашать имена и т. д.

Нас, в частности, заинтересовал вариант более организованного развития диггерства, поэтому мы решили поискать такие сообщества диггеров и их сайты. Да, стоит сделать ремарку, что попытка найти иностранные аналоги или примеры диггерства оказалась трудно реализуемой. Диггерство (как субкультура) представляется специфической чертой советской и постсоветской культуры. Конечно, есть диггерские вылазки в подземелья Праги, например, а также похоже движение во Франции: правда, там диггеров называют сataphiles, то есть «исследователи катакомб». Катакомбы, конечно, – это тема для отдельного разговора, и мы планируем посвятить этому другую статью (будем рады Вашим комментариям). У французских сataphiles есть интересные три правила, так сказать, obligatory for implementation. А вот и они:

• «Все, что спускается под землю, должно возвращаться на поверхность».
• «Никогда не говорить о жизни на поверхности».
• «Не верь никому» (катакомбы являются опасной и лабиринтоподобной сетью переплетенных этажей, тоннелей, проходов и комнат, поэтому так важно не заблудиться там и никому не верить – нужно следовать инструкциям и слушать главного провожатого).

Кстати, тут также может возникать категориальная путаница. Дело в том, что слово digger в английском языке имеет два основных значения:

• «человек, увлекающийся исследованием искусственных подземных сооружений»;
• «участник аграрного движения в эпоху англ. буржуазной революции».

Итак, вот, что мы, собственно, нашли в процессе нашего googling:

1. Сообщество, изучающее подземелья Москвы (здесь можно найти как информацию, подготовленную для СМИ, так и различные истории отдельных людей, посещавших подземелья; сайт авторский, ведется от первого лица, подходит для любителей литературно оформленной информации – это не то, что можно назвать научно-популярным сайтом).
2. URBAN3P project (более профессиональный сайт, посвященный урбанизму в целом, но здесь также есть раздел «Подземное», где описываются подземелья, метро, заброшенные бункеры, бомбоубежища и прочее).
3. Сайт, посвященный активному отдыху, где, однако, мы нашли множество материалов о диггерстве. Конечно, нам бы хотелось обратиться здесь к найденным статьям, потому что среди них встречаются действительно поразительные вещи, но мы решили в случае чего посвятить этому отдельную главу размышлений о диггерстве. Что нас заинтересовало на этом сайте особенно, так это, к примеру, диггерские времена года, субкультура подземелья, материал о минских диггерах, легенды о харьковских катакомбах, история о поезде-призраке и кое-что о диггерском сленге.
4. Этот ресурс (Киевский Клуб Отличного Досуга) – не сайт диггеров, однако здесь мы снова нашли занятную лексику – сленг диггеров. Кстати, большинство сайтов и диггерских сообществ все-таки занимаются подземной жизнью России, в частности, Москвы, а эта страничка рассказывает о киевских диггерах. Здесь же приводится и очень точное описание деятельности диггеров: «Подземный мир Киева всегда существовал параллельно с наземным, хотя посещают его намного реже, да и посетителей в миллионы раз меньше, и единственные, кто с радостью посещают подземелье – это диггеры, которые исследуют искусственные подземные сооружений. Очень часто диггерство сопряжено с разного рода опасностями, поэтому считается увлечением в основном мужской части молодежи, однако девушки – тоже не редкие гости подземелий. Диггеров интересуют практически все подземные сооружения – бомбоубежища (как заброшенные, так и функционирующие), подвалы, подземные реки и коммуникации, старые шахты, тоннели метро и метрострой. Особый интерес диггеры проявляют к старинным сооружениям, их устройству. Диггерство в Киеве как течение начало развиваться ещё в советское время. Сегодня в Киеве много небольших обществ диггеров и междиггерских образований, например ассоциация ACІS (Система исследования антропогенных пещер)».

Даниил Давыдов – московский диггер с большим стажем – имеет собственный, довольно оригинальный взгляд на диггерство. Он рассматривает его как краеведение. Давыдов рассказывает, что это занятие не такое уж и новое, потому что «корнями… уходит в XIX век, когда археологи-спелеологи восстанавливали историю по фрагментам древних подземных сооружений». Даниил сожалеет, что роль диггерства умалили до значения всего лишь неформального молодежного движения, увлечения, хобби.

pinimg.com

Маргиналия №1. Философия диггерства (из интервью с Даниилом Давыдовым за 2014 год)

• «…Что касается философии, то она была. Я впервые попал к диггерам в 1999 году, когда во главе движения был известный лидер и идеолог Вадим Михайлов. Он позиционировал себя как серьезный подземный исследователь, бывал частым гостем телевизионных программ. Попадая в такую компанию, подростки запоминали имена исследователей, москвоведов, археологов, то есть прививался интерес к легендарной исторической ценности подземной Москвы. Даже милиция в то время полагала, что диггеры – этой такой официальный отряд. Но сегодня, увы, диггерство потеряло ту высокую исследовательскую цель. Став субкультурой, диггерство превратилось в опасное молодежное увлечение, как мне кажется. В каком-то роде самовыражение для тех, кто по ряду причин чувствует себя отвергнутым обществом а-ля “девушки не хотят со мной знакомиться, ну и пусть – пойду бегать перед поездами в метро!”».
• «Строительство подземных сооружений связано с большим количеством людей, которые сосредотачивались вокруг культурных или торговых центров. Со временем некоторые центры свое значение утрачивали и превращались в деревни. Поскольку сейчас это малонаселенные пункты, где не строили высоток и метрополитена, историческая подземка XV–XVI веков может сохраняться там более продолжительными участками, чем в Москве, где все это нарушено интенсивным строительством коммуникаций и метро» (ответ на вопрос о том, является ли диггерство феноменом исключительно мегаполисным, или же существует и в провинциальных городах).

Также есть еще одно короткое, но любопытное, интервью с Даниилом Давыдовым, которое так и называется – «Дети подземелья».

* Владимир Галактионович Короленко (1853–1921) – русский литератор, журналист, публицист, а также общественный деятель. Больше всего Короленко интересовала защита прав человека, за что он неоднократно страдал, хотя и был глубоко уважаемым человеком. В 1900–1902 годах, а также с 1918 года и до кончины Короленко был Почетным академиком Императорской Академии наук по разряду изящной словесности. Короленко прославился следующими произведениями: рассказы «Эпизоды из жизни “искателя”», «Пастыри», «В дурном обществе» (сокращенный вариант – «Дети подземелья»), «Лес шумит»; повести «Полоса (История одного молодого человека)», «Слепой музыкант» и другие. Также автору принадлежат многочисленные очерки, автобиографические тексты и воспоминания.

Образ №2. Преображение субъективности (человека)

Проблема не в том, чтобы быть тем или иным человеком, но скорее в становлении нечеловеческого, в становлении универсального животного, – не в том смысле, что следует взять какого-то зверя, а в том, чтобы разобрать организацию человеческого тела, проникнуть в ту или иную зону его интенсивности, открывая в каждой из них зоны, принадлежащие моему «Я», а также группы, популяции и виды, которые там обитают…

Жиль Делез. Переговоры. 1972–1990. С. 34

В современности преображается не только город, но и человек. Жиль Делез*, рассуждая о своем коллеге – Мишеле Фуко*, писал, что у Фуко нет классического субъекта (в переносе на человека – нет целостного индивидуума, человека, скажем так, с кожей, с лицом, с конечностями там, где они должны быть). Вместо него – «живёт, дышит, оживляется перистальтикой, складками – извилинами гигантское нутро, гигантский мозг, морская поверхность, ландшафт с подвижным рельефом». Человек уподобляется городу, а город – человеку.

Сегодня город, как и человек, распадается на части, фрагменты, осколки. Анатомия не предполагает исследования целостного человеческого тела. Она стремится углубиться в самые неприглядные его уголки и впадины. То же самое делает физиолог города, урбанист и т. д. – нам еще предстоит изобрести термин для обозначения этого культурного анатома. Новые «дети подземелья» хотят разоблачить город, вывернуть наизнанку, препарировать и разрезать на кусочки. С другой стороны, наряду с практикой диггерства – закапывания в глубины городских подземелий – кажется не менее популярной и практика психоанализа – углубления в подземелья человеческого разума и того, что лежит вне его… вне разума.

* Жиль Делез (1925–1995) – французский философ и ведущий мыслитель ХХ века, оказавший влияние на современную философию и культурологию. Делез размышлял о специфике кино, литературы, изобразительного искусства, а также о капитализме и психоанализе. Влияние Делеза оказалось настолько сильным, что Мишель Фуко сказал: «Один день этого века, пожалуй, назовут Делезовским». Среди наиболее популярных и известных произведений стоит упомянуть следующие: глобальный проект «Капитализм и шизофрения», включающий работы «Анти-Эдип» и «Тысяча плато», а также труд «Складка. Лейбниц и барокко».

* Мишель Фуко (1926–1984) – французский философ, культуролог, историк, а также преподаватель психологии и создатель первой во Франции кафедры психоанализа. Фуко – центральная фигура в сфере размышлений о власти, тюрьмах, безумии, социальных науках, медицине, сексуальности и т. д. Наиболее значительные труды: «История безумия в классическую эпоху», «Рождение клиники. Археология врачебного взгляда», «Слова и вещи», «Археология знания», «Надзирать и наказывать» и другие.

Ремарка №2. Природа versus Человек

В наше время интерес к природе предполагает интерес к человеку и его воздействию на планету…

Жан Артюс-Бертран

Наконец, наше путешествие подходит к концу, и здесь мы бы хотели задать вопрос: так ли сильно человек и то, что он создает, отличается от природы и сотворенного нею? Ответ на этот вопрос дают такие фильмы как «Барака» (1992 год), «Хронос» (1985 год), «Коаянискатси» (1982 год) режиссера Рона Фрике*, «Пепел и снег» (2005 год), «Дом» (2009 год)… Последний – документальное творение рук и фотокамеры Жана Артюса-Бертрана* – даже запретили к показу в 36 странах. Сейчас в мире насчитывается 195 стран, запрет в 36-ти из них выглядит достаточно серьезным. К созданию «Дома» присоединился, кстати, и Люк Бессон*.

* Жан (Ян) Артюс-Бертран (род. 1946) – французский фотограф, фотожурналист, кавалер ордена Почетного легиона. Артюс-Бертран также основал фонд GoodPlanet. Мы предлагаем Вам полюбоваться на прекрасные аэрофотоснимки мэтра и, таким образом, ответить на вопрос: как сильно город и человек отличаются друг от друга?

* Люк Бессон (род. 1959) – французский режиссер, сценарист кино, продюсер. Кстати, у него тоже прослеживается интерес к подземной жизни: хотя бы потому, что в 1985 году Бессон снимает фильм «Подземка». Среди других его работ: «Атлантида», «Леон», «Пятый элемент», «Не глотать», «Такси» и т. д.

* Рон Фрике (удивительно, но известна лишь творческая дата рождения Фрике – момент, когда он появился в кино – это 1982 год) – кинорежиссер, сценарист, оператор и монтажер, один из известнейших американских кинодокументалистов. Среди фильмов Фрике: «Самсара», «Хронос», «Барака» и другие.

***

«Koyaanisqatsi» – с языка индейцев племени хопи – это безумная жизнь, беспорядочная жизнь, жизнь на грани распада, жизнь вне баланса, жизнь, требующая изменений во имя продолжения жизни…

Рон Фрике

Да, планета – и наверху и в недрах – удивительна и непонятна. Такая же непонятная, как Индия, которую в свое время пытались открыть (кроме Рона Фрике) Beatles или Китай в эпоху средневековья.